Субсидиарная ответственность номиналов и бенефициаров.

Позиции Верховного Суда в области банкротства.

 Субсидиарная ответственность номиналов и бенефициаров.      

 Верховный Суд Российской Федерации высказал свою правовую позицию в Определении Верховного Суда РФ от 23.01.2023 №305-ЭС21-18249(2, 3) по делу №А40-303933/2018.

    Законодательством (п. 9 ст. 61.11 Закона о банкротстве) предусмотрена возможность привлечения к ответственности , как номинальных контролирующих лиц так и фактических (теневых) контролирующих лиц .
   Предназначение номинального контролирующего лица (в частности, руководителя) состоит в том, чтобы нивелировать опасность действительных бенефициаров от негативных последствий принимаемых по их воле, недобросовестных управленческих решений, влекущих за собой несостоятельность (банкротство) организации. В результате при подобных назначения номинальных руководителей , создается следующая ситуация, при которой имеются основания для привлечения к ответственности лиц,  совершивших недобросовестное волеизъявление формально, то есть не по своей воле. При этом нет внешних условий для возложения ответственности на теневых руководителей,  по причине отсутствия  информации об их личности и письменных доказательств их вредоносного влияния.
     В подобных случаях происходит перекладывание ответственности с реально виновных лиц на номинально виновных. В результате нарушаются  права кредиторов на получение положенного возмещения, поскольку за частую номинальный руководитель не является инициатором причинных действий, повлекших за собой банкротство, и не имеют имущества, достаточного для погашения причиненного ими вреда. При этом бенефициары, которые избегают, подобным способом ответственности, извлекают реальную выгоду из своего недобросовестного поведения.
     Такое положение в подобных делах не может являться допустимым. Именно поэтому привлечению к субсидиарной ответственности подлежат солидарно, как номинальные, так и теневые контролирующие лица (абз. 2 п. 6 Постановления Пленума ВС РФ №53). Первые –поскольку они своим поведением содействовали сокрытию личности действительных виновников правонарушений, а вторые  поскольку в результате именно их виновных действий стало невозможно погасить законные требования кредиторов. 

     Обязанность руководителя передать документацию должника предусмотренная абз. 2 п. 2 ст. 126 Закона о банкротстве конкурсному управляющему солидарно распространяется как на номинального, так и на фактического руководителя. Неисполнение этой нормы влечет за собой, в последствии, возможность  применить презумпцию доведения до несостоятельности (пп. 2 п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве).
       При этом надо отметить, что наличие статуса бенефициара корпоративной группы еще не свидетельствует о том, что это лицо является фактическим директором тех компаний группы, где номинальное лицо формально занимает должность руководителя. Бенефициар, в частности, как правило, не управляет текущей деятельностью подконтрольных ему корпораций. В то же время он должен располагать сведениями о лицах, которые не только номинально, но и фактически осуществляют функции руководителя, в силу принадлежащего ему контроля . Поэтому, при возникновении соответствующего спора, на бенефициара должна быть возложена обязанность "раскрыть" информацию о таких лицах. При неисполнении соответствующей обязанности, последствия допущенного фактическим руководителем нарушения, могут быть вменены именно этому бенефициару, поскольку именно он создает модель управления, при которой теневой директор совершает противоправные действия и его выявление становится невозможным.
    Утверждение бывшего директора должника, о реальности своих полномочий ,как директора, и нахождении документов  у него лично. не может опровергнуть доводы заявителя о номинальности указанного лица, поскольку принятие номинальным директором вины на себя, является одним из ключевых условий, договоренностей, заранее достигнутых  с фактическим руководителем.